Вавилон с двух сторон, или Историйка о всемирном языке

Эта историйка началась в середине позапрошлого века в Белостоке. С разницей в три года на соседних улицах родились два еврейских мальчика: Лейзер — в 1859 и Лео — в 1862. Трудно сказать, были ли они знакомы. Может быть и были, а может и нет: известно, что ходили они в разные школы, да и три года в детстве — целая жизнь. Были у мальчиков и другие причины, чтобы не общаться: Лейзер учился в хедере и воспитывался в глубоко религиозной семье, где говорили на идише; в семье Лео идиш был заменен на классический немецкий, еврейские традиции, включая религиозные, не практиковались, и сам Лео ходил в лютеранскую школу.

Белосток. Начало ХХ века

В общем, мальчики были разными. Роднила их лишь тяга к языкам, да детское увлечение древним Вавилоном. Лео подростком написал сочинение о влиянии царства Хаммурапи на историю евреев, а Лейзер по мотивам мифа о Вавилонской башне сочинил трагедию в пяти актах. Собственно, мальчики и жили в Вавилоне! В Белостоке, как в большинстве городов и местечек черты оседлости, соседствовали люди многих национальностей. Только в отличие, скажем, от Минска соседство это трудно было назвать не то что дружественным, но и просто мирным.

Лейзер в старших классах гимназии с горечью напишет о том, что религии и многоязычие разделяют людей. Тогда же он заболеет мечтой об общем для всего человечества языке, придумает и начерно набросает его грамматику и начнет знакомить со своей теорией одноклассников. Лео будет бороться с Вавилоном по-своему: к тринадцати годам он успеет выучить с полдюжины иностранных языков и начнет зарабатывать на хлеб преподаванием и репетиторством.

Вавилонская башня, не дававшая покоя ни Лейзеру, ни Лео

Пути мальчиков разойдутся (хотя, возможно, кроме места рождения, они никогда и не сходились). Лейзер, которого в Польше будут называть Людвиком, а в России Лазарем, станет врачом, и всю жизнь будет делить медицину с филологией. Лео тоже решит получить медицинское образование, но быстро поймет, что врачевание — не для него, уедет в Германию учиться на инженера, но и инженер из него не получится! Он увлечется толстовством, станет вегетарианцем и отправится в Белиз к меннонитам (вот как пересекаются Минские историйки сами с собой!). Меннониты и были толстовцами на западный лад. К восемнадцати годам он окажется в США, пройдя обычный путь эмигранта — поработав грузчиком, разносчиком, фермером и много кем еще, в конце концов станет профессором в лучшем американском университете...

Лео и Лейзер. ХХ век

Пора раскрыть, кто же они, наши герои.

Первый имеет мировую известность и о нем не сложно догадаться. Фамилия Лейзера (Лазаря Марковича, Людвика Лазаря) — Заменгоф. Его еще называли Доктор Эсперанто — так он сам подписал первый свой труд о языке, который изобрел и которому, по мысли создателя, предстояло стать языком общечеловеческим. Эсперанто не заменил ни английского, ни китайского, но стал самым успешным искусственным языком за всю историю языкотворчества. Им и сегодня в разных странах пользуются около миллиона человек. Но что такое миллион человек в сравнении с населением нашей планеты! Эсперанто не оправдал надежд, которые возлагал на него Заменгоф: он не стал языком взаимопонимания — скорее экзотическим хобби, а ХХ век, который должен был стать веком эсперанто, оказался эпохой самых страшных войн, религиозных конфликтов и разгула терроризма.

Так называется наша историйка на эсперанто в гугловском переводе

Догадаться о втором герое сложнее. В отличие от Заменгофа Лео Винер — таково было полное имя мальчика — известен куда меньшему числу людей. В двенадцать лет Лео дерзко заявит, что намерен выучить все языки мира, и через жизнь будет идти к своей цели. Попутно в начале ХХ века он составит первую антологию русской литературы на английском языке, еще через несколько лет переведет и издаст 24-томное сочинение Льва Толстого, станет первым профессором славистики в США...

Число языков, которыми он владел, будет расти из года в год и к концу жизни перевалит за тридцать. Как и в случае с эсперанто Земенгофа, для преодоления Вавилона этого будет явно не достаточно. И тогда Лео передаст эстафету своему сыну — Норберту.

Норберт Винер - создатель кибернетики

Норберт во многом с подачи отца станет математиком, займется искусственным интеллектом и теорией информационных процессов. Еще прежде, чем создать кибернетику, он сформулирует требования к вычислительной машине. Главным среди них будет использование в вычислительных устройствах вместо привычной десятичной более экономичной двоичной системы счисления. Вскоре так и произошло. Можно сказать, что с этого момента все буквы всех языков на земле заменили два символа — 0 и 1, а кибернетика соединила человечество в единый организм.

***

Но при чем здесь Минские историйки и наш Минск? — может спросить любознательный читатель.

Хотя бы при том, что учился Лео Винер в Минской мужской гимназии — здесь осваивал языки, здесь сформулировал причины разобщенности человечества, здесь 12-летним мальчиком впервые бросил вызов Вавилону.

Минская мужская гимназия, где в 1870-х годах учился Лео Винер

На мемориальной доске, висящей на стене бывшей гимназии, места для Лео Винера не нашлось. Как и в памяти минчан.

Зато Минск стал одним из мировых центров программирования: есть шанс, что отныне история Лео Винера останется, как минимум, в памяти компьютеров. А еще хочется верить, что именно минские программисты сделают следующий шаг к преодолению Вавилона.

Мемориальная доска на стене Минской мужской гимназии. Винера там нем