Смерть в Минске, или Историйка о плите из первого храма

Следы последней войны

Из-за всех этих бед и напастей горожане не знали даты возникновения своего города. И были у них по этому поводу свои — минские — комплексы: как же так, день смерти известен, а день рождения нет!

Не единожды жители города пытались заглянуть за занавес с изображением легендарной битвы на Немиге, и не единожды же возникали предположения, где и когда возник «пра-Минск». Но никакая из версий не выглядела безусловно достоверной.

Битва на Немиге. Миниатюра из Радзивилловской летописи

И вот полтора века назад было найдено неожиданное подтверждение тому, что город существовал и до 1067 года. Даже место указывалось!

В 1864 году составитель Историко-Статистического описания минской Епархии, архимандрит Николай писал о бывшем Минском Вознесенском монастыре.

Он был один из древнейших монастырей Минских и находился в городе Минске, на конце нынешней 2-й его части, называемой Троицкою-горою, близ реки Свислочи, на левом ее берегу (на этом месте сейчас стоит здание Министерства обороны РБ — MV) ... Кто основал сей монастырь и кто были первые его благотворитилели — неизвестно. Две каменные плиты с надгробною надписью 1000 года, находившиеся прежде в стене монастырской Вознесенской церкви, из которых одна существует и ныне в стене Минского кафедрального собора, показывают, что если не монастырь, то по крайней мере церковь существовала уже здесь в IX веке.

Вот так вполне буднично писал архимандрит об удивительном своем открытии. Кафедральным собором в то время была бывшая Святодуховская церковь на Соборной площади, которую по доброй минской традиции перестроили и переименовали — с 1795 года она стала называться Петропавловским собором. Уникальная плита размером метр на метр шестьдесят и впрямь выступала из западной его стены.

На этом месте когда-то стоял Вознесенский монастырь и церковь Вознесения Христова

Сообщение архимандрита Николая не то чтобы потрясло ученый мир, но в 1868 году в Епархиальных Ведомостях № 19 появилась следующая публикация — теперь уже А. Орлова. В ней открытие архимандрита подвергалось анализу, в результате которого начала Минска отодвигались в еще более древние времена.

Могильная плита виленского бургомистра Афанасия Федоровича Браги, умершего в 1580 году. Находится в церкви базилианского монастыря Св. Троицы в Вильнюсе[/caption] Чтобы развеять сомнения в подлинности текста, было описано, каким образом из исчезнувшей церкви Вознесения Христова плита оказалась в Святодуховской церкви.

Плита эта досталась Минскому Петропавловскому собору по такому случаю. До 1804 года она находилась там, где теперь женское училище, а издревле существовал в Минске православный Вознесенский мужской монастырь, с церковью Вознесения Господня, при которой и были погребены, как значится из вышеприведенной надписи на плите, Минский бургомистр Андрей Иванович и жена его Марья Филиповна Масленко (авторское "русифицированное" написание фамилии - MV). В 1616 году, когда Минск, некогда завоеванный у России Литовцами, был под властью Польши и православие было гонимо, Вознесенский монастырь был по распоряжению польского правительства отдан униатам, монахам ордена Базильянского; но Базильяне держали монастырь в таком запустении, что через полсотни лет остались одни развалины церкви, келии и ограды, и место бывшего монастыря продано Базильянами в 1804 году Минскому губернскому прокурору, г. Ивановскому, а он продал его каким-то евреям, которые тотчас же продали оставшиеся от построек кирпич, камень и мусор. В это время памятник Масленко был замечен на бывшем монастырском кладбище директором Минской гимназии, г. Цейсом и взят им в гимназию, где и находился до пожара дома гимназии в 1835 г. (гимназия в то время находилась в здании бывшего мужского базилианского монастыря — сейчас Дом профсоюзов на пл. Свободы — MV). После пожара плита или надгробие Масленко до 1848 г. лежала в подвале, заваленная мусором. В 1848 году производилась перестройка Минского кафедрального собора, куда в это время и взята из гимназии плита и вделана в западную стену собора. Вот и вся история надгробия Масленко.

Проект перестройки Святодуховской церкви 1799 года и сегодняшний концертный зал

Удивительное совпадение, лишь частично относящееся к нашей историйке, приходит на ум после прочтения этого текста. В 1616 году только что появившиеся в Минске монахи-базилиане получают во владение Вознесенский монастырь, а на следующий год, согласно летописи, начинают строительство нового монастырского строения, примыкающего к деревянной Святодуховской (еще недавно православной) церкви. Для строительства использовали «пляц пустый, до церкви святого духа, в рынку против ратуши лежачы... для побудовання монастыра и школ». Таким образом, Вознесенкий монастырь на Троицкой горе, отстоящий от центра города, оказался ненужным, пришел в запустение и в конце концов исчез с карты Минска. А наша плита выполнила роль эстафетной палочки — перешла из храма при умирающем монастыре в новый храм.

Петропавловский кафедральный собор. Таким предстал Святодуховский храм после реконструкции 1848 года

Лишь через 20 лет, в 1887 году появилась статья, подвергавшая справедливому сомнению открытие архимандрита Николая. Ее автор о. Павел Афонский задавался вопросом: каким образом Минском мог править бургомистр... в 1000 году. И сам же на него отвечал: да никаким! Ибо должность такая появилась лишь после получения городом Магдебургского права. То есть не раньше 1499 года.

Вот так одним неуместным вопросом были разбиты все надежды минчан на уточнение возраста любимого города. Постепенно утихли восторги, забылась, а потом и вовсе исчезла из храма удивительная плита, но долго еще на западной стене Петропавловского кафедрального собора, можно было видеть проступавшее сквозь свежую побелку темное прямоугольное пятно.

Памятник Магдебургскому праву в Минске

Но откуда мог возникнуть в эпитафии 1000-й год от Рождества Христова? Кажется, никто за полтора века, прошедших с начала нашей истории, не задавался этим вопросом.

Надо заметить, что на исчезнувшей плите не было привычных нам арабских цифр. Текст надписи был выбит буквами славянской азбуки, называемой кириллицей. Знаками той же азбуки была обозначена и дата смерти: литера А с соответствующим знаком — двумя параллельными палочками, перечеркнутыми третьей — и соответствовала числу 1000.

Так в кириллице обозначалась тысяча

Надо знать обычаи наших предков и их отношение к смерти, чтобы догадаться, как случилось, что бургомистрова жена умерла за полтысячелетия до введения в городе должности бургомистра.

Умирание было наукой, которой учили человека с самого детства. Не случайно к зрелости все были посвящены в тонкости смертного обряда. Смерть занимала в жизни людей место, сравнимое лишь с самой жизнью. Потому и место будущего захоронения, и памятник нередко готовились заблаговременно, когда грядущая жертва «последнего покоса» была еще в полном здравии. Случалось, авансом выбивали на камне и эпитафию. Готовили ее тщательно, по всем канонам науки умирания и сообразно вкусам будущего покойника. И лишь одно место на камне оставалось пустым — дата смерти! Точнее, не пустым, а незавершенным — выбивали ту часть даты, в которой были уверены: иногда останавливались на десятилетии, но чаще — на столетии.

"Триумф смерти" - один из популярнейших сюжетов искусства Средних веков

Одинокая буква А могла не только сбить с толку исследователя, но и дать ему подсказку. Правда, лишь в том случае, если он был готов одновременно решать математические задачи и выступать в роли детектива.

Задача по определению времени изготовления плиты и, соответственно, смерти Марьи Филипповны Маслянки лишь на первый взгляд кажется сложной. На самом деле решается она легко. Фактически в три действия.

1. Плиты были установлены в православном храме, значит, муж и жена Маслянки были православными.

2. В отличие от большинства людей жене бургомистра был неизвестен не только день ее будущей смерти, но даже и век — умереть она готовилась на рубеже столетий. Потому и ;приказала выбить одну единственную букву А, означающую, как сейчас бы сказали, миллениум.

3. Надпись на плите возникла не раньше начала XVI века (именно тогда была введена должность бургомистра), и не позже 1616 года (тогда церковь Вознесения Христова была передана набирающим силу униатам).

Сложив все эти данные, получим, что плита для жены минского бургомистра, скорее всего, была изготовлена на исходе 1500-х годов. А сама Мария Филипповна умерла на рубеже XVI — XVII веков, во времена Брестской унии.

Святодуховская церковь, превратившись в Петропавловский кафедральный собор, была взорвана в 1937 году. И восстала — из руин, из обломков, из пепла, как не раз это делал сам Минск — через 80 лет. Правда не храмом церковным, а ;храмом искусств — концертным залом детской филармонии. Еще десятки церквей, костелов и синагог были уничтожены в ХХ веке, довершив образ Минска, как города, рожденного в день собственной смерти.

Закончим историйку эпитафией, которой едва не удалось увеличить возраст Минска на несколько десятков лет. Пусть она, как оказалось, и не относится к X веку, но, судя по всему, это самое древнее стихотворение, написанное в нашем городе и дошедшее до наших дней.

Самая древняя минская стихотворная эпитафия

***

Работая над этой историйкой, я получал самую разнообразную помощь от замечательного историка, заместителя директора Национального исторического архива Беларуси ДЕНИСА ЛИСЕЙЧИКОВА, которому я от души благодарен.