Особенности национального строительства, или Историйка о Вавилонской башне
Одни историйки приходят готовыми — бери и раскрашивай цветными карандашами, где надо усиливая акценты, где надо растушевывая минувшее. А другие тянутся, как бесконечная сказка Шахерезады, обрастая, что ни год, новыми подробностями. Историйка о «самом большом» театре возникла четверть века назад и в то время казалась вполне законченной. Вот как она выглядела.
Самый большой театр
Году примерно в 32-м, в самый разгар сталинского классицизма, надумал ленинградский архитектор Лангбард построить в Минске театр оперы и балета. Под белорусский храм искусств выделили изрядный кусок земли на Троицкой горе, в самом центре города. Архитектор, как принято, начал с проекта. Он склонился над кульманом, и на ватмане остался эллипс театрального здания.
Архитектор Иосиф Лангбард — создатель Белорусского театра оперы и балета
Проект обсудили в союзе архитекторов, в горисполкоме, в ЦК КПБ и в прочих заинтересованных организациях. Все остались довольны проектом, и все согласились, что следует послать его на согласование в Москву. Во времена сталинского классицизма так было принято. В Москве проект тоже понравился. Театр получался массивным и устойчивым, как того требовали веяния времени, и одновременно — замысловатым и таинственным, похожим на тюрьму, что тоже было времени не чуждо. Такой проект не мог не понравиться! Но случилось непредвиденное. Кто-то в советской столице скрупулезно пересчитал площадь будущего театра и изумился: белорусский оперный был на ;сотню квадратных метров больше, чем Большой... Больше, чем Большой! Вы только вдумайтесь и на секунду представьте себе, что подобное вдруг произошло. Тотчас же рухнула бы вся советская иерархия. Ибо все самое-самое — большое, красивое, умное — должно было обитать в Москве. А никак не в Минске. Итак, выбора не было: белорусскому театру предстояло стать меньше. И эллипс перестал быть эллипсом. Архитектор Лангбард не нашел иного способа подогнать площадь театра до нужного размера, кроме хирургического: в пространстве за сценой, был срезан кусок здания в искомую сотку, а число кресел было уменьшено с двух с половиной до полутора тысяч. После чего, проект стал еще более загадочным. Таким же получился и сам театр.
Трехъярусный «зиккурат» театра — пожалуй, самое таинственное минское здание
***
Вот эта мрачная загадка и стояла десятилетиями в виде могучего вопросительного знака, примерно на том месте, на фронтоне, где сейчас стоит тщедушный Аполлон. Откуда взялся столь странный даже для того времени проект? В архитектуре ничто не возникает из ничего. Начиная с конца 20-х годов, СССР стремительно укреплял свою мощь. Стране нужен был новый символ. Таковым было выбрано здание Дворца Советов. По замыслу блистательного Бориса Иофана, Дворец должен был стать самым высоким строением в мире. Новая Вавилонская башня — вот чем виделся кремлевскому «отцу народов» дерзкий проект с гигантской статуей Ленина на верхушке. Бог был сброшен с небес еще до начала строительства «безбожной башни»: чтобы расчистить место для 420-метрового «идола», в Москве взорвали Храм Христа Спасителя. С начала 30-х годов вся страна работала на собственный символ. А тот, еще не построенный (он никогда и не будет построен!), уже диктовал моду в архитектуре.
Так выглядел проект Дворца Советов архитектора Бориса Иофана
На этом фоне строительство театра в Минске было делом частным и второстепенным. Плоский «конструктивистский» проект Георгия Лаврова, поначалу выиграв конкурс у остальных претендентов, уже через два года был отвергнут, как не отвечающий моде, и заменен «зиккуратом» Лангбарда. В столице такая башня показалась бы ничтожной, а для провинции была в самый раз.
Один из проектов театра Иосифа Лангбарда
К середине 30-х строительство Дворца Советов в Москве практически заморозили. В 1937 году руководитель строительства был расстрелян. В который уж раз дерзость людская была наказана, и символ ее остался нереализованным! Иное дело — небольшая и не слишком дерзкая башня, соответствовавшая белорусскому характеру. Силы небесные ничего не имели против ее строительства, и к концу 1937 года здание на Троицкой горе было завершено. Оставались отделочные работы. При внимательном взгляде на проекты двух сооружений не покидает мысль, что театр в Минске— единственная реализованная часть так и оставшегося на бумаге московского «монстра».
Спрятанный в проекте московского Дворца Советов минский театр
Отсюда и возник миф о том, что изначально на крыше здания в Минске, по аналогии с московским, должна была стоять статуя — только не Ленина, а Сталина. И что не поставили ее лишь из-за запрета военных: была бы видна с находившейся всего в 40 километрах границы с Польшей.
***
Историйка о строительстве Белорусского театра оперы и балета в деталях иллюстрирует разницу в характерах «двух братских народов». В отличие от русских, белорусы не размахивают руками, сотрясая небеса, не пускают кровь ближним, пытаясь изменить миропорядок. Да, наши «вавилонские башни» соразмерны нашим порывам. Зато мы умеем доводить их строительство до конца!
