Вернуться к Историйкам

«Черные дыры» нашего города, или Историйка с хорошим концом

31 октября 2011

«Ни один физик, исключая Ферми, не обладал таким, богатством новых идей, как Зельдович»

Л. Ландау

«А все-таки Яшка гений!»

И. Курчатов

Знаменитый английский физик Стивен Хокинг впервые встретившись со своим суперзасекреченным советским коллегой Зельдовичем, лишь покачал головой и растерянно сказал: «До того, как я встретил вас здесь, я считал, что вы „коллективный автор“...».

Яков Борисович и в самом деле умудрился сделать столько, сколько и десятерым не под силу. До войны он разрабатывал снаряды для «Катюш». Сразу после стал одним из главных создателей советской атомной бомбы. Еще через пару лет вместе с Сахаровым придумал термояд. Когда же, наконец, вырвался из «оборонки» и занялся астрономией и космологией, получил выдающиеся результаты по «черным дырам», нейтронным звездам и теории образования Вселенной.... Впрочем, к Минску все это не имеет ни малейшего отношения. Даже встреча с Хокингом произошла в Москве! Тогда причем здесь «Минские историйки»? Ну, хотя бы притом, что Яков Борисович родился в нашем городе, а значит — минчанин. Но есть и еще одна причина...

Трижды рокер социалистического труда

Из Минска родители почти сразу же увезли будущего физика в Петроград — так в 1914 году назывался город на Неве. Там он защитил сначала кандидатскую, а потом и докторскую диссертацию. При этом университетского диплома Зельдович не получил вовсе. Зато получил трех Героев Социалистического труда! По советским законам уже после второй «золотой звезды» ему нужно было ставить памятник на родине. То есть в Минске. Вот здесь-то, собственно, и начинается «минская историйка».

Памятник Зельдовичу ставить никто не хотел. Пока он жил в засекреченом городе «Арзамас-16» это объясняли тематикой работ. Потом намекали на дружбу с опальным Сахаровым. Дальше вдруг вспомнили об отсутствии высшего образования. Ну, и наконец кто-то отыскал информацию, что Яков Борисович и вообще был рожден не Минске, а в вагоне поезда, двигавшегося в наш город из Варшавы.

— Вот пускай на железной дороге и возводит свои монументы, — радостно решили белорусские ученые. — Там его родина!

То есть, поводов не ставить памятник было множество, а причина — одна: в Белоруссии хватало собственных евреев, чтобы еще питерских увековечивать! Академия наук БССР в этом своем желании защитить сограждан известной национальности стояла насмерть. Сам Машеров пытался надавить на тогдашнего президента академии Борисевича: мол, надо бы поставить... Но безуспешно. Академики во главе с Николаем Александровичем указывали Петру Мироновичу на то, что Яков Борисович недостоин не только памятника («ведь пионеры цветы возлагать будут!»), но и вообще упоминания в качестве положительного примера.

В каком-то смысле были белорусские ученые правы. Если и мог Зельдович служить примером, то лишь крайней степени легкомыслия. Будучи знаменитым физиком и уже немолодым человеком, он, как заправский рокер (так в те времена называли байкеров), лихо гонял на видавшем виды «харлее» с красавицами за спиной. К прекрасному полу создатель разнообразного оружия был очевидно неравнодушен. Да и не скрывал он этой своей слабости! Именно из-за нее на банкете по поводу избрания академиком друзья подарили Зельдовичу специальную черную шапочку, на которой написали «Академия наук СССР», а к ней впридачу — нарядные плавки с надписью... «Действительный член». И вот ведь что интересно, не обиделся новоявленный академик, хохотал громче всех и откликнулся шуткой: «Жаль, что в действительные члены выбирают тогда, когда член становится недействительным»! Ну разве мог такой человек думать о каком-то там памятнике? Он и не думал, и разговоры об увековеченье на время утихли.

Так бы и остался Яков Борисович без положенного ему гранита, если бы не цепь совпадений. К середине70-х президента АН БССР Борисевича возникло настоятельное желание стать академиком союзного значения. Надо заметить, что всё остальное — награды, премии, депутатство — у него уже было. Невзятым оставался лишь главный храм науки. Но московские научные снобы были категорически против. Дело дошло до того, что в столицу отправили гонца — договариваться и устранять препоны. Тут-то и напомнили минским коллегам о памятнике Зельдовичу. И надо ж такому случиться, те как-то одномоментно поняли, что злополучный памятник городу жизненно необходим! В результате в 1978 году, как раз к 55-летию Борисевича, напротив института физики, где трудился президент академии наук БССР, вырос бюст Якова Борисовича. Был он, правда, скучен и мало похож на живого Зельдовича — ни тебе девушек за спиной, ни мотоцикла! И «геройских звезд» на груди было почему-то две, а не имевшихся три. Но какой-никакой, а памятник! А дальше случилось еще одно приятное совпадение: ко всеобщему удовольствию вскоре и Николай Александрович был избран в союзные академики. Вот с таким хорошим концом получилась историйка о двух действительных членах Академии наук СССР.

***

Ежегодно 1 апреля минские байкеры собираются на площадке у главного корпуса белорусской Академии наук (как раз на том месте, где Машеров когда-то предлагал поставить памятник Зельдовичу) и, открывая новый сезон, с ревом и рыком отправяются в путь по городу. В такой день маститые ученые, выходя из дверей академии, кивают головами и говорят: «Молодцы ребята, Яков Борисовича поминают!» и продолжают увлеченно беседовать о «черных дырах» и прочих высоких материях.

Комментарии
Леонид Таубес
2011-11-01 23:37
Еще о Я.Б. Зельдовиче и о бронзовом бюсте. http://tay-kuma.livejournal.com/334341.html
Ответить
Михаил Володин
2011-11-02 09:14
Спасибо, интересно.
Ответить
Ирина Ямайкина
2011-12-22 16:20
Еще о памятнике. Сначала он стоял перед входом в Институт кибернетики, но стал мешать подъезду машин и его переместили чуть правее, на газон. Рядом ботсадовцы посадили экзотический клен, крона очень густая и шаром. Внутри густых веток облюбовала себе место для гнездовья парочка редких у нас горлиц. И на макушке Зельдовича папаша семейства приспособился бдить свою территорию. Время от времени академика, конечно, отмывали, но... лет десять я наблюдала за жизнью этой жизнерадостной пары - каждую весну академик обрастал белыми потеками.
Михаил Володин
2011-12-30 22:20
Ему нужно было мобилизовать все свое чувство юмора, чтобы смириться с таким головным убором. Спасибо, Ира, не знал о перемещении.
2018-04-02 12:49
Совсем не однозначная фигура, и не только потому, что сердцеед и рокер. Читая о физиках-ядерщиках той эпохи, нарываешься на истории о том, как Ландау (довольно ярый антисоветчик) прекратил вненаучное общение, а научное сократил до минимума, с Зельдовичем, так как считал его "сукой" и конфррмистом. С Сахаровым тоже у него было все не просто, хоть и не подписал писем Академии против него, но похоже презирал всю "правоащищитность" и диссидентство. Жил и трудился, похоже, в полной гармонии с системой. С другой стороны Зельдовича не смотря на все заслуги разок прокатили с выбором в Академики и доносов хватало. И членом партии он не стал. Но иначе было все уж очень просто, если бы такие личности были бы однозначно "хорошими" или "плохими"
2018-04-02 12:51
Не пойму почему мой комментарий показан анонимным ... Не подумайте что прячусь :-)
Последние историйки
Поэты нашего города, или Историйка об одной семье в двух частях
Хочется рассказывать не о минских зданиях, не о врезавшихся в память городских событиях...
Шестьдесят лет спустя, или Историйка о том, куда ведет Главная ...
Анатолию Александровичу Наливаеву, так часто возвращавшемуся в наших разгово...
С приветом из Кричева, или Историйка об “американке” с английск...
Природа не терпит пустоты. Там, где заканчивается одно, непременно начинается другое: ...
Страшная месть II, или Историйка о любви и беспамятстве
Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Откро...
Чисто женская историйка, или Вездесущий цирк нашей жизни
Иной раз древние богини судьбы — будь то греческие мойры или скандинавские норны — так...
Лучший вид города, или Историйка о битве за шпиль
Здесь шаги легки и гулки, И, холодный свет лия, В каждом тихом переулке — Пет...
Привидение из 2-й советской, или Историйка о монахине, покоривш...
Когда-то в Минске на углу нынешних улиц Богдановича и Купалы стоял женский монастырь б...
Дом моей юности, или История о первом лагере военнопленных
"Дома, как и люди, имеют свои дни рождения, своих творцов, свою душу, наполненную бол...
"И какой он немец – он минчанин", или Пять историй из...
Иван Караичев 1 Меня зовут Альберт Риттер. Это сейчас у вас шоколадки, названия ...
Загадочный памятник, или Историйка о том, как великий комбинато...
И осиновый кол есть вид памятника Дон Аминадо Мы ленивы и нелюбопытны А.С...
Повар Данилов, или История одной фотографии
До сих пор я старался избегать рассказов о людях. О зданиях писать...
Письма из Ямы, или Последний день гетто
Фотографии, которые вы видите, сделаны ровно четыре года назад, в 70-ю годовщину уничтожен...
Прогулка с неизвестным зверем, или Сказка о великом художнике, ...
Варе Володиной, которая помогала мне вопросами и участием Минск — сказочный город. Н...
Миру Минск, или История о человеке, который спас памятник
Мало было установить Черный обелиск в память об убитых врагами (история памятника здесь)...
Минский календарь. Март 2017
Игорь Римашевский. Март В старые времена на городской горе, Верхнем городе, вы...
Минский календарь. Февраль 2017
В городских легендах разные объекты и персонажи повторяются по многу раз. Вот взять, к при...
Минский календарь. Январь 2017
«Когда-то в Минске водились драконы ...» Этой фразой начинался «Минский календарь» на 201...
Воскрешение Лазаря, или Историйка о джинне из черты оседлости
— Чтой-то тут дело не чисто. Уж не собираетесь ли вы стать моим биографом? Предупреждаю: н...
Шифровка из Подмосковья, или Историйка о писательском отдыхе
Солнечным весенним утром 1936 года к расположенному на Советской улице Союзу писателей БСС...
Смерть в Минске, или Историйка о плите из первого храма
Минску, как никакому другому городу, подходит образ птицы феникс: множество раз был сожжен...