Как «отец народов» решал судьбу Минска

Своим сегодняшним обликом Минск во многом обязан товарищу Сталину. Точнее, его остановке в Минске по пути на Потсдамскую конференцию. Такой, во всяком случае, вывод можно сделать из воспоминаний тогдашнего первого секретаря ЦК компартии Белоруссии товарища Пономаренко.

Вот что Пантелеймон Кондратьевич писал о том визите:

«В Берлине собиралась конференция руководителей победивших государств... Хорошо помню тот день 15 июля 1945 года, когда в предвечерье к дебаркадеру минского вокзала подошел специальный поезд Верховного Главнокомандующего и председателя Совнаркома СССР И.В.Сталина...»

Сталин вышел на Привокзальную площадь к встречавшим его — но при этом стоявшим по периметру площади! — минчанам, помахал рукой и обратился с короткой речью. Он говорил о том, что разрушения в Белоруссии превосходят все мыслимые представления.

Через 25 минут поезд тронулся. Пономаренко по приглашению Сталина отправился сопровождать его до Бреста. Вот тогда-то, отвечая на вопрос вождя о том, как он видит восстановление столицы Белоруссии, Пантелеймон Кондратьевич сказал:

— До войны Минск был городом уездного типа, с кривыми узкими улочками, и в нем отсутствовали крупные предприятия промышленности. Теперь он разрушен до основания. Таким ли его восстанавливать, каким он был? Возможно, и иным. Но любые планы будут нереальными, если в Минске и около него не построить несколько предприятий крупной промышленности. Они потянут за собой все — и жилье, и благоустройство. Улицы будем делать пошире и попрямее, в планировку города внесем иные показатели. Великие усилия восстановления будут иметь великую цель.

И Пономаренко предложил Сталину вместо восстановления в Минске авиазавода развернуть строительство тракторного завода.

Вождь подумал и согласился.

Так Минску была уготована новая судьба. Город начал строиться заново. Чтобы в новом своем облике стать памятником «отцу народов».

При этом главный памятник Сталину возник в центре города лишь через семь лет после памятного визита вождя.

О нем — сегодняшняя историйка.

Пуговица Сталина

В 1948 году архитекторы Парусников и Король подготовили план реконструкции Центральной площади. На плане в центре площади стоял массивный памятник Сталину. Для масштаба рядом с памятником архитекторы нарисовали несколько человеческих фигур. От этого исполинская фигура вождя получилась еще более бесчеловечной.

Формально план не был принят, но пройдет четыре года и генералиссимус сойдет с чертежа на площадь. Строительство стоящего справа на плане Дворца профсоюзов будет завершено через шесть лет. А массивный (хоть и вчетверо меньший того, что задумывался!) Дворец Республики довершит ансамбль через полвека.

Тот послевоенный план — даже не план, набросок! — до сего дня дамокловым мечом висит над городом: если присмотреться, то из туманной дымки 1948 года проглядывают «новоарбатские небоскребы» на проспекте Машерова. А ближе, на месте построенного в 17 веке монастыря бернардинок, видна башня, напоминающая турецкую мечеть. Наверное, так и будет выглядеть отель, который городские власти решили возвести на месте монастыря.

Весь 1951 год город готовился к приходу статуи. На краю площади посадили деревья и разбили сквер. А прямо в ее середине вырос пятиметровый бетонный постамент.

Понимая, что глиняную фигуру такого размера невозможно будет перевезти, Сталина лепили прямо в «литейке» Автозавода. Над памятником работали сразу четыре скульптора: Глебов следил за соблюдением пропорций и создавал туловище, Азгур лепил лицо, Бембель — ноги, Селиханов — руки. Мелкие детали, вроде пуговиц, приваривались к отлитой фигуре.

За несколько дней до установки кто-то заметил, что на обуви вождя нет положенного ранта. Рант вырубали вручную, сменяя друг друга, несколько автозаводских рабочих бригад.

21 сентября 1952 года вождь занял свое место на площади и с десятиметровой высоты взглянул на тысячи людей, пришедших поприветствовать его появление. Был не по-осеннему теплый день, и Сталин в тяжелой шинели выглядел мрачновато на фоне горожан в блузках и рубашках. Никто и представить себе не мог, что на этой же площади меньше чем через пять месяцев, дрожа под пронизывающим мартовским ветром, горожане соберутся, чтобы оплакать уход вождя. В тот день, 5 марта 1953 года, все будут одеты по погоде.

Вечером 2 ноября 1961 года Центральную площадь оцепили войска: наступающая ночь должна была стать последней в биографии памятника. Когда стемнело, на шею набросили металлический трос, и два тягача, рыча и упираясь, начали раскачивать упрямую статую. Сталин сопротивлялся: секрет был в том, что его ноги двумя железными рельсами проходили сквозь постамент и продолжались на семь метров под землей.

В отдалении, за оградой Центрального сквера, собралось несколько сот наблюдателей — ближе подойти не разрешили. Вряд ли кто-то в тот момент обратил внимание на мужчину, стоявшего на балконе соседнего дома. Он, не мигая, смотрел на происходившее внизу и при этом беззвучно плакал. Ближе к утру, когда все закончилось, наблюдатель спустился на площадь, прошел между расступившимися солдатами, подобрал с земли огромную бронзовую пуговицу с шинели вождя и так же молча удалился.

Многие из тех, кто заходил в гости к Заиру Азгуру, видели эту пуговицу. Вероятно, это все, что осталось от гигантского памятника, девять лет простоявшего на Центральной площади.

Ссылки

Еще несколько «Минских историек» вы найдете здесь. За новыми историйками можно следить на страничке Facebook