Музей ничьего имени, или Историйка о народной памяти
Храм Марии Магдалины был построен на Сторожевском кладбище в 1847 году. При советской власти его превратили в склад, но в отличие от других культовых сооружений приспособили не под удобрения или стройматериалы, а под архив кинофотодокументов. Это помогло ему сохраниться и дойти до горбачевской перестройки, пусть без куполов, но в хорошей форме.
В 1990 году он стал первым храмом в истории советской Белоруссии, который вернули верующим. И произошло это воистину чудесное событие, понятное дело, по воле Божьей, но еще и благодаря... выборам.
Церковь Св. Марии Магдалины. 1903 год
В конце 1980-х белорусам казалось, что впереди — новая жизнь. Несмотря на все старания власть предержащих, республика бурлила и вот-вот должна была закипеть. Весной 1990 были назначены выборы в Верховный Совет БССР. Здесь-то и ожидались главные сражения. Впервые с 1917 года можно было голосовать не только за коммунистов, но и за антикоммунистов. Это было ново и вселяло надежды.
Сама предвыборная кампания напоминала вальс. На каждом избирательном участке среди дюжины кандидатов имелась главная пара: один, как правило, был от номенклатуры, второй — от демократических сил. Вцепившись друг в друга мертвой хваткой и расталкивая всяческую «шелупонь», фавориты уверенно вальсировали в направлении второго тура. Впрочем, если кому-то удавалось сделать партнеру подножку, то и выходил он в финал в одиночестве.
Где-то кружился только недавно раскопавший Куропаты Зенон Позняк. Неподалеку отплясывал будущий председатель Верховного совета Станислав Шушкевич. Самозабвенно оттаптывал ноги соперникам выделявшийся богатырским телосложением Геннадий Карпенко...
Ах какие это были танцы!
Демонстрация начала 1990-х в Минске
На Сторожевке из шестнадцати зарегистрированных в округе кандидатов главную пару составляли митрополит Минский и Слуцкий Филарет и публицист (а по совместительству владелец первого частного белорусского издательства «Полифакт») Евгений Будинас.
Поначалу, правда, считалось, что «танцует» в округе один митрополит, но после того, как публицист написал страстное письмо о роли церкви в тогдашней белорусской жизни, в круг вошел и он. И вот ведь что удивительно: когда стало ясно, что Будинас стремительно догоняет Филарета, атеистическая белорусская номенклатура, глазом не моргнув, поддержала верховного священнослужителя! В момент решающей схватки за избирателей партийное начальство дало добро на возвращение Марии Магдалины верующим, и жители Сторожевки, давно уже этого добивавшиеся, радостно проголосовали за митрополита. Что, однако, не помешало им в разговорах долго еще называть отвоеванный храм «церковью имени Будинаса».
Церковь Св. Марии Магдалины сегодня
Результат тех давних выборов имел неожиданные последствия. Раздосадованный публицист, отойдя от политики, направил свою необузданную энергию на строительство этнографического музея. С яростью ребенка, у которого отобрали любимую игрушку, Будинас выстраивал вокруг собственного загородного дома то, чему со временем надлежало стать самой известной белорусской достопримечательностью. Он прокладывал дороги, проводил линии электропередач, возводил музейные и сельскохозяйственные строения... А по завершению работ поставил на холме — вместо восклицательного знака — самую большую в стране ветряную мельницу. На весь этот «ветер» Будинас в течение многих лет спускал деньги, заработанные издательством. Музей ему казалось важнее.
Сегодня детище Будинаса в мире известно под именем Дудутки.
История, как ей и положено, ходит по спирали. А историйки любят симметрию.
В 2009 году в Дудутках построили новую церковь. Освятить ее приехал когдатошний соперник Будинаса на выборах.
Походив по музею-заповеднику, владыка Филарет сказал:
Только в единомыслии и единодушии можно было достигнуть тех высот профессионализма, который в Дудутках проявляется во всём... Это не просто музей, это живая народная память.
Прозвучало иронично. Особенно насчет памяти.
... Вертится мельница, полыхают печи для обжига горшков, капает любимый народом напиток из самогонного аппарата, стоят на приколе старинные автомобили (и среди них, мой — яркий, как восходящее солнце, «фольксваген-жук», когда-то выбранный для меня Будинасом в Австрии, а потом чуть не насильно выкупленный им же для музея).
Вон там, посередине, стоит наш с Будинасом «жук»
«Жук» стоит, а Будинас ушел.
Он умер в 2007 году и похоронен под елью, рядом со своим домом, с которого и начались Дудутки. В музее — суета и шум, а здесь тихо. Никто из тысяч экскурсантов, посещающих уникальное место, не заворачивает к могиле, чтобы положить цветы. Нигде нет мемориальной доски с упоминанием имени создателя музея-заповедника. Даже на сайте музея — о Будинасе ни слова.
Вот такая народная память. Агнозия, апраксия, афазия?
Диагноз пускай ставят медики. Я же верю в то, что в извечном цикле за смертью и незаслуженным забвением обязательно следуют воскресение и благодарная память.
Собственно, здесь самый момент еще раз вспомнить о судьбе храма Марии Магдалины.
***
Сегодня Евгению Доминиковичу Будинасу — Будильнику, как его называли те, кто близко знал и любил, — исполнилось бы 70 лет. Не помню, как справляли его 60-летие, а «полтинник» праздновали в Доме литератора. Среди сотен приглашенных были самые известные люди Беларуси. Вино, еда, музыка — все было организовано правильно, по высшему разряду. Потому и не задержалось в памяти. А запомнился забавный эпизод: Будинас, сверкающий неотразимой остапбендеровской улыбкой, выхватывает у проходящей мимо цветочницы роскошную розу и вручает своей — тоже очень красивой — собеседнице. Та делает шутливый книксен.
Смысл мимолетного сюжета раскрылся несколькими часами позже.
В конце вечера цветочница подошла к сидевшему во главе стола юбиляру и громогласно сообщила, что ей нужно уходить и, мол, пора бы имениннику расплатиться за розу.
Сколько с меня? — весело спросил Будинас. Триста, — ответила цветочница. Триста чего? — с некоторым удивлением повернулся он к девушке. Долларов, естественно, — глазом не моргнув, ответила нахалка.
Я сидел рядом и наблюдал за Будинасом. На мгновенье его глаза сузились, и мне показалось, что сейчас последует взрыв — в 1994 году это были невероятные деньги. Но тотчас же улыбка стала еще шире.
Так мне и надо. Настоящий урок должен стоить дорого! — сказал он и полез за кошельком.
Последнюю фразу я бы и вообще сделал девизом Беларуси. Мы все продолжаем платить за беспамятство. И нам постоянно не хватает денег, чтобы за него расплатиться.
