Актер и машина, или Чисто еврейская историйка
28 января 1897 года в Российской империи прошла первая всеобщая перепись населения. Она же и последняя — дальше не стало самой империи. Были переписи и прежде, но ни одна из них не охватывала всю территорию страны и не ставила задачей собрать данные на одну и ту же дату.
Переписчиками работали 150 тысяч человек, в числе которых было немало известных людей. Среди них Антон Павлович Чехов
Согласно этой переписи, в Минске в то время жили 90 884 человек, из них евреи составляли свыще 52% (на самом деле еще больше: крещенных и атеистов заносили в другую графу). И хотя ХХ век со всей своей страстью пытался свести число потомков Авраама к нулю (и, надо сказать, чуть не преуспел в этом!), следы их пребывания в наших краях упорно проглядывают сквозь толщу времени. Вот и получается, что евреев нет, а историйки остались. Реже веселые, чаще страшные. Вот, как эта.
Рынок на Немиге в начале ХХ века – в самом еврейском районе Минска
***
Вообще-то Соломон Михоэлс к Минску отношения не имел. Жил он в столице и был всемирно известным актером и режиссером. Был он настолько знаменит, что, когда началась война и наши отступили к Москве, Сталин вызвал его к себе и сказал:
Смотри, Соломон, что делается! Нет у нас ни еды, ни амуниции, средств связи мало, а главное, что нужно, — автомобили. Езжай, товарищ, в Америку к богатым евреям и проси их о помощи.
Михоэлс тогда полетел в Штаты, встретился в Нью-Йорке с богатыми евреями и получил от них всяческую поддержку. И не только от них: великие русские князья приветствовали великого актера... на еврейском языке! В результате Михоэлс из Америки привез и еду, и одежду, и еще много всякого, столь необходимого для фронта и для победы.
Неповторимый король Лир - Соломон Михоэлс. С Альбертом Эйнштейном в США
Но главным были, конечно, грузовики «студебеккеры» — без них ничего бы у нас не получилось: ни снаряды к «катюшам» подвезти, ни тушенку на фронт забросить, ни солдат передислоцировать... Нельзя сказать, что у нас своих грузовиков не было — были! По чертежам того же «форда» делались, но ломались они быстрее, чем ездили. А все потому, что не было у нас нужных присадок для стали. Так этот артист даже присадки привез!
В общем, добыл Михоэлс для своей страны изрядный кусок будущей победы. Вызвал его тогда Сталин и говорит:
Спасибо, Соломон, выручил! Век не забуду!
И слово свое сдержал.
«Студебеккер» - машина Победы
В январе 1948 года Михоэлс приехал в Минск для просмотра работ, выдвинутых на Сталинскую премию. В перерыве спектакля еврейского театра БелГОСЕТ его пригласил в гости некий инженер Сергеев. Не надо бы, конечно, Михоэлсу идти к незнакомому человеку, но был он, по рассказам, доверчив, как ребенок, всему радовался и выпить любил. В общем, согласился, сел в присланный за ним автомобиль и поехал.
Зловещий остов дачи Цанавы в Степянке
А только привезли его в Степянку, на дачу небезызвестного Лаврентия Цанавы. Не было там никакого инженера, зато, кроме хозяина, были еще и московские чекисты. Все ждали Михоэлса. А когда он приехал, заставили его выпить стакан водки, бросили под колеса грузовика (конечно, «студебеккера»!) и раздавили.
Здесь, на углу Ульяновской и Белорусской улиц, было найдено тело Соломона Михоэлса
А потом сделали так, будто его, пьяного, сбила машина на улице Ульяновской, в полукилометре от гостиницы «Беларусь», где он прожил последние четыре дня своей жизни.
Не забыл Сталин и об остальных евреях — драматургах, врачах, музыкантах... Но это уже другая история, хоть и началась она как раз тогда, в Минске.
«Дело космополитов» и «Дело врачей» - кульминация антиеврейской вакханалии, начавшейся после убийства Михоэлса
***
Опергруппа из МВД БССР, расследовавшая убийство, упорно пыталась найти инженера Сергеева, к которому вечером 12 января 1948 года уехал Соломон Михоэлс, но безуспешно. При этом, как ни удивительно, этот «инженер» в те времена был известен всему Советскому Союзу. Во всяком случае, всем любителям театра от Магадана до Москвы: на десятках сцен страны, шла пьеса, так и называвшаяся — «Инженер Сергеев». Даже во МХАТе шла! Ее смотрели поголовно все работники госбезопасности — их водили туда в обязательном порядке, иногда по нескольку раз. Дело было в том, что написал ее... нарком госбезопасности Всеволод Меркулов, известный в театральных кругах под зловещим псевдонимом Всеволод Рокк. Для многих его подпись и впрямь становилась последней точкой в судьбе.
Русский театр - перестроенная хоральная синагога. Прежде здесь находилась сцена БелГОСЕТа.
В гости к «инженеру Сергееву» звучало, как пароль в смертельной игре. Михоэлс не мог не знать этой пьесы... Но принял игру. Почему, так и остается загадкой.
Единственным минским памятником — пусть и жутковатым! — великому актеру до недавнего времени была та самая загородная дача Лаврентия Цанавы. Ее уже лет десять грозились то продать, то сломать. И вот, наконец, летом 2011 года, как обычно, без какого бы то ни было объявления дом со страшной историей превратили в руины. Теперь о Михоэлсе в Минске ничто не напоминает.
Следы истории: портрет Михоэлса работы Натана Альтмана и руины "чекистской" дачи
Будь моя воля, я бы на углу Ульяновской и Белорусской поставил памятник Соломону Михоэлсу. И непременно со «студебеккером»!
