Город, как лекарство, или Историйка об американском фрике, влюбившемся в майскую сирень и в минских девушек

Не могу удержаться, чтобы не поделиться минской историйкой, столь непохожей на все прочие, что и историйкой-то назвать трудно. Чтобы написать ее, мне не было нужды копаться в архивах. Да и додумывать ничего не пришлось: я услышал ее в небольшом городке на севере Соединенных Штатов, где волей судеб оказался пару месяцев назад и проведу еще некоторое время. На первый взгляд, Минск в ней сбоку-припеку, но мне почудилось, что там скрыт не совсем обычный взгляд на наш город. Что-то такое, чего мы и сами не знаем.

Итак, вскоре после приезда на новое место, я озадачился подключением к интернету. В оставленной на столе “инструкции по выживанию” пошагово объяснялось, что нужно сделать, чтобы наладить связь с внешним миром. Все было просто: выбор состоял из одного-единственного провайдера. Я позвонил по указанному номеру, и назавтра в дверях появился молодой человек с чемоданчиком в руке и лицом классического фрика. Он вертел головой по сторонам и так солнечно улыбался, что хотелось непременно улыбнуться ему в ответ.

Не Майк, но поразительно похож на него

- Я Майк, – представился гость.
- А я Михаил, – сказал я. – Впрочем, это одно и то же.
- Мы с вами одно и то же! – радостно воскликнул мастер и послал мне очередную ослепительную улыбку. – Вы откуда приехали? У вас такой приятный акцент…
- Из Европы, – лаконично сказал я, чтобы не вступать в долгие объяснения.

Но объясниться все же пришлось, молодой человек хитро прищурился и продолжил допрос.

- А вы из какой Европы: из Западной или из Восточной?
- Из Восточной…
- Восточная лучше, – сказал он, как-то сразу посерьезнев. – Там живут настоящие мужики!

В английском нет достойного эквивалента слову “мужики” – Майк его произнес по-русски, чем немало удивил меня.

- И часто вы туда ездите? – спросил я, стараясь понять, кого ко мне подослал провайдер. Да и он ли?
- Всего раз съездил, зато больше, чем на месяц. Бывали в Минске?

Казалось, после выражения ‘real muzhiki’ меня уже трудно чем-то удивить. Но нет, оказалось легко! Надо сказать, что здесь, на американском севере, я до сих пор не встретил не то что минчанина, но и человека, говорящего по-русски. По-белорусски, впрочем, тоже.

 
Городок, в котором я оказался, был тих и гостеприимен. Но поговорить на родном языке было не с кем

Я мотнул головой – движение было скорее нервным, чем осмысленным, но получилось – нет, не бывал. Впрочем мастера, похоже, не интересовал мой ответ: “бывал – не бывал”, какая разница! Ему не терпелось рассказать о своей удивительной поездке.

Четыре года назад Майка послали в командировку. Ему предстояло выступить в Минске на небольшом семинаре, посвященном технологии OBIHAI. C нашим рассказом она никак не связана, поэтому не буду вдаваться в подробности. Скажу только, что с помощью миниатюрных коробочек OBI, нелегально подключенных к городской телефонной сети, можно было звонить в Америку на любые телефоны бесплатно.

Технологию OBIHAI (и особенно крошечную, привезенную из Америки коробочку) я считал чем-то родным и близким. Она помогала мне ежедневно разговаривать с моими уже очень старыми – и потому не дружившими с интернетом – родителями. И делала это совершенно бескорыстно! Так что эта тема была мне близка и приятна.

Уже и OBIHAI нет, и родителей не стало. Но коробочку храню, как амулет

Но продолжим рассказ. Для Майка командировка стала первым путешествием за пределы Штатов, первым полетом на самолете и первым знакомством с жизнью за рубежом. Он выступил с докладом и провел практические занятия, в которых участвовали полдюжины минских айтишников. Для американского гостя устроили экскурсию по городу и корпоративную вечеринку. Было что-то еще, но в целом программа его пребывания в Минске была завершена. Оставалось немного свободного времени, которое он решил посвятить самостоятельному знакомству с городом.

За день до отлета, американскому гостю сообщили, что ему придется задержаться: возникли вопросы по документам. Он не стал вникать в подробности и, как ни удивительно… обрадовался. Пусть разбираются те, кому положено – государство, посольство, начальство. А он тем временем будет бродить по городу, который нравился ему все больше и больше.

Наш длинный-предлинный Проспект

- Чем нравился? – я с трудом вклинился в рассказ.
- Он живой, – Майк в очередной раз одарил меня своей замечательной улыбкой. – Там деревья разговаривают… И дома… И река… А его главным проспектом можно раз десять опоясать наш город – такой он длинный! Но при этом уютный, не давящий… А парки какие: ловишь воздух, сжимаешь в горсти, растираешь между ладонями – и ладони пахнут сиренью! В мае в Минске цветет сирень… И девушки! – Майк бросил на меня быстрый взгляд. – Вы бы оценили! Я за одной час по парку ходил, такая красивая… Там, на входе, громадный старик с палкой стоит. Говорят, поэт. Может и так, но памятник жутковатый. А за его спиной две голые красавицы! Он их как бы охраняет…

Старик с палкой и две голые красавицы

Я завороженно слушал пришлого мастера и не мог понять, кто из нас сошел с ума. Мой гость рассказывал мне о моем городе: о местах, которые запали ему в душу, и которые были моими любимыми местами; о прогулках теми же маршрутами, которыми прежде бродил я; о кафе, в которых ему нравилось сидеть за чашкой кофе и рассматривать посетителей, – это были мои кафе!

“Как так получается? – не давала покоя мысль. – Я в этом городе родился, учился, дрался, влюблялся... Здесь, куда ни глянь, разбросаны десятки зданий, в которых строилась моя жизнь, и еще сотни тех, что росли вместе со мной… Я столько раз навсегда уезжал из этого города, что хватило бы не на одного человека – на весь мой двор, на весь мой класс, на всех моих друзей… И еще – я никогда не говорил, что люблю его, но всегда возвращался! А этот… что он может знать о нем?!”

- Город как город… – ревниво пробурчал я, не выдержав зашкаливающих дифирамбов. – Что вы в нем нашли?

Майк в очередной раз улыбнулся, но теперь как-то виновато.

- Вряд ли вы поймете… Я многие годы пил – ну да, бывает… а в Минске бросил!

“Та-дам!” – ухнул у меня в голове вечевой колокол. Я знал немало тех, кто, оказавшись в нашем прекрасном городе, пили, как ежики, и со временем спивались, но вот, чтобы завязать… уж это, извините!

Вспомнился советский плакат. И я подумал, что обязательно напишу историю Майка

“Подключил бы он их наконец, что ли, – тоскливо подумал я, глядя на лежащие на полу модем и роутер. – Этак и до детских воспоминаний дойдет…”

- У меня отец пил, – словно услышав мои беззвучные стенания, продолжил американец. – Сам-то я его не видел, но мама рассказывала. Говорила, что мне это передалось по наследству. Как ни старался завязать, все мимо. А в Минске само ушло.
- Это как, само? – спросил я, понимая, что мастера ничто не заставит работать, пока он не закочит рассказ.
- Просто… Это уже в июне было. Минск кипел: готовился к выборам и одновременно бунтовал. Увидел глаза людей, ставших в цепь через весь город. А в них – страх и отвага одновременно. А еще – счастье… И сама собой пришла мысль: если они счастливы в такие моменты, какими они должны быть в кругу семьи – со своими детьми, с родителями, с друзьями… Какими безрассудно счастливыми, когда нечего бояться и не нужно проявлять отвагу!

Вечером того дня Майку пришла мысль, что люди пьют в поисках счастья. И чем больше его не хватает, тем больше они пьют. С ним, во всяком случае, было именно так. И ему до смерти захотелось хоть недолго побыть счастливым. Но как-то по-другому... В общем, ни тем вечером, ни на следующий день он не пил. А тут и история закончилась: еще через два дня в гостиницу привезли документы, Майка посадили в машину и отвезли в аэропорт.

- В Штатах я окончательно завязал: мне хотелось, чтобы о Минске у меня осталась какая-то ощутимая память. Не сувениры, не вещи! Что-то более увесистое... Чтобы все это запомнить. И сирень… И людей в цепи… И их глаза…
- Зачем? Вы и так все помните.
- Минск в те дни был центром вселенной, – задумчиво сказал он. – А если еще не был, то вот-вот должен был стать им. Это висело в воздухе. Я был уверен, что прямо на моих глазах, создаются новые миры…
- Но оказалось, что так они не создаются! – перебил я.

Майк замолчал, несколько минут возился с проводами. Потом проверил подключение, сложил инструменты в чемоданчик, записал на листе из блокнота пароль и, уже прощаясь, неожиданно сказал:

- Вы все-таки при случае съездите в Минск. Меня город вылечил, и вам поможет.

Я удивленно посмотрел на мастера, а он улыбнулся и пошел вниз по лестнице.

“Надо будет в самом деле съездить… – подумал я. – Может, мы и впрямь чего-то не замечаем – и в городе, и в самих себе…”

“Порой точка на карте, болит как игла в сердце”, – однажды сказал мне друг, и я запомнил